Поэзия В.В.МАЯКОВСКОГО

Первые шаги В.В.Маяковского в литературе были свя­заны с одной из многочисленных группировок в те годы — кубофутуризмом. Русский футуризм нашел в нем прекрас­ного пропагандиста. От других литературных течений фу­туризм отличался более резко выраженным бунтарским характером и был направлен против традиций реализма с его высокой идейностью и гражданственностью.

Но через некоторое время стало очевидно,, что талант поэта стремительно обретал самостоятельность. Эксперименты над словом не стали для него самоцелью, а расце­нивались как средство повышения выразительности стиха. Творчество Маяковского даже в период близости к футу­ризму основной своей направленностью отрицало принци­пы, провозглашенные этим течением. «Нам слово нужно для жизни. Мы не признаем бесполезного искусства», — говорил поэт. Несмотря на некоторую затемненность поэ­тической мысли, уже трагедия «Владимир Маяковский», а особенно последовавшие за ней поэмы «Облако в штанах», «Флейта-позвоночник», «Война и мир», «Человек» откры­вали совершенно новую страницу в истории русской лите­ратуры. «Облако в штанах» — это подлинно революцион­ная поэма. Не только потому, что она содержит пророческие слова о близящейся революции, но и по самому характеру восприятия капиталистической действи­тельности и отношения к ней поэта.

Главное, что определяет содержание предоктябрьского творчества Маяковского, точно назвал Горький: поэт «ищет слияния с народными массами и свое «я» понимает только как символ массы, до дна поднятой и взволнован­ной волной. Маяковский... поднимая вопросы обществен­ной совести, социальной ответственности, несет в себе ярко выраженное русское начало».

С октября 1917 года начинается новый этап в творче­стве поэта, обусловленный прежде всего изменением дей­ствительности. Резко меняется тональность стихов. Мая­ковский, как и прежде, романтик, но теперь это романтизм утверждения и созидания нового мира. «Необычайней-шее», почти фантастическое в его произведениях тех лет вырастает из жизни, переплавляемой революцией. Он глу­боко убежден, что революция и поэзия нужны друг другу, он верит в действенность слова.

С именем Маяковского прочно связано представление о поэте-новаторе. Он сделал самый смелый и решительный шаг^ превратив поэзию в активную участницу митингов, демонстраций, лозунгов, диспутов. Поэзия вышла на пло­щади, обратилась к колоннам демонстрантов. «Улицы — наши кисти. Площади — наши палитры» — эти метафоры относятся и к слову поэта. Его слово действительно пол­ководец человечьей силы. Его голос — голос эпохи.

В поэзии Маяковского есть и лирика, и публицистика в чистом виде. Но историческая заслуга поэта — создание лирики нового типа, в которой публицистика становится лирикой, а лирика звучит публицистически. Гражданская лирика Маяковского — явление XX века. Это лирика личности, отвергнувшей отчуждение и погрузившейся в большой мир общественных, всенародных и всечеловечес­ких интересов и связей, забот и радостей.

В творчестве Маяковского поэмы — своеобразные вехи, обозначающие узловые точки пересечения его био­графии с ходом истории. Герой поэзии Маяковского при ее сосредоточенности на судьбе народа, судьбе миллио­нов — это и сам поэт, образ которого обретает эпичность.

Вечная лирическая тема любви в поэмах «Облако в штанах», «Люблю», «Про это» решается Маяковским свое­образно. У него любовное чувство выражено яростно, страстно, с вулканической силой. «Громада-любовь», «гро­мада-ненависть». В том числе любовь к женщине. У Мая­ковского почти нет произведений, посвященных только этому чувству. В «Облаке» крик «долой вашу любовь!» сливается с криками «долой ваше искусство!», «долой ваш строй!», «долой вашу религию!»

Весь опыт работы на «злобу дня» («Окна сатиры РОСТА», стихи на газетной полосе) и особенно над поэ­мами, посвященными истории современности, ставил Ма­яковского, как и всю советскую литературу, перед пробле­мой художественного метода.

В первых крупных послеоктябрьских произведениях поэта господствует принцип романтического преображе­ния действительности. В отличие от дооктябрьских поэм, в которых страстно звучала романтическая мечта о пре­красном будущем, но идеал противостоял уродливой дей­ствительности, послеоктябрьские произведения проникну­ты уверенностью: отныне все подвластно человеку, «как нами написано, мир будет таков...»

Поэт посвятил немало стихотворных «рассказов» геро­ическому труду и новым условиям жизни людей («Рассказ о Кузнецкстрое...», «Рассказ литейщика Ивана Козырева...» и др.). Маяковскому особенно дороги люди, жизнь кото­рых — повседневный, будничный и тем не менее подлин­ный подвиг.

Таков Теодор Нетте. В стихотворении «Товарищу Нетте — пароходу и человеку» героическое раскрывается не как проявление исключительных духовных качеств в ис­ключительных обстоятельствах, а как своего рода норма поведения советского человека. Конкретный, единичный факт — гибель Нетте при защите советской дипломатичес­кой почты — включен в систему жизненных явлений и наиболее дорогих автору мыслей и чувств, подчеркиваю­щих закономерность и бессмертие подвига.

Романтическая мечта о подвиге, волновавшая Маяков­ского с самых первых его выступлений, выступает как реальная черта эпохи социалистического созидания. Имен­но эту особенность поэт стремится запечатлеть в поэме «Хорошо!» В ней нашел особенно широкое применение принцип изображения советской действительности в един­стве героического и повседневного. «Хорошо!» тоже поэма о любви. О любви к родине, преображенной революцией. О преданности народу, ее совершившему. И о надежде, что история, которую отныне творит народ, не будет больше безразлична к судьбе человека. Для того чтобы увековечить это, поэт создает новые поэтические формы. Потому-то он решительно заявляет:

Ни былин,

ни эпосов,

ни эпопей. Телеграммой

лети,

строфа! Воспаленной губой припади

и попей

Из реки

по имени — «Факт».

Стремясь создать новый эпос, поэт ищет новые воз­можности его слияния с лирикой. Причем лирика служит Маяковскому для широкого обобщения. Слияние лирики и эпоса нашло в поэме глубокое обоснование как результат слияния личности с народом, рождение новой индивиду­альности, утверждающей свою сопричастность ко всему, что совершают массы. «Это было с бойцами, или страной, или в сердце было моем».

В.Маяковский — один из самых талантливых сатири­ков XX века. Он создал классические образцы сатиры нового типа. «Грозный смех» — так назвал он сборник своих сатирических произведений. Эти произведения по­ражают своим тематическим разнообразием. Кажется, нет такого отрицательного явления, которое не попало бы под увеличительное стекло поэта-сатирика. Перед нашим взо­ром «целая лента типов тянется»: новый буржуй, кулак, вредитель, хулиган, обыватель, сплетник, ханжа, разврат­ник, пьяница, лодырь, очковтиратель, бракодел, трус, «со­ветский» вельможа, взяточник, головотяп и т.п. В те годы поэт не обошел вниманием ни одного сколько-нибудь заметного явления международной жизни. Он создал гале­рею сатирических памфлетов, дал острые зарисовки запад­ного, в том числе американского, образа жизни.

Ярче всего талант Маяковского-сатирика раскрылся в последних драматических произведениях. «Театр должен «врываться в жизнь», — требовал Маяковский. Комедию «Клоп» он сам определил как «публицистическую, про­блемную, тенденциозную».

Защищая публицистический театр, Маяковский широ­ко пользуется в пьесах «Клоп» и «Баня» художественной условностью: преувеличением, гротеском, фантастикой. Но все эти приемы великолепно служат целям реалисти­ческой типизации, с тем уточнением, что эта типизация сатирическая, обладающая особой речевой характеристи­кой, сосредоточившая внимание не на психологических нюансах, а на выявлении главного в характере персонажа с точки зрения социальной. Ибо мещанство, бюрокра­тизм — это прежде всего социальная опасность.

Установка на публицистичность и зрелищность — одно из проявлений сознательного и целеустремленного движения Маяковского к народности. Этот критерий поэт понимал широко. Он хотел быть понят своей страной, но хорошо знал, что в его время массовый читатель и зритель еще не обладали высокой культурой. Свою задачу поэт видел не в подлаживании к низкому уровню массового читателя, не в снижении требований мастерства, а в при­общении масс к высокой художественной культуре. Мая­ковский, обладая гениальной одаренностью, сам был носителем высокой культуры, как поэтической, так и теат­ральной.

Человеческим величием, страстной убежденностью, благородством потрясает каждый стих, каждый образ пос­леднего шедевра Маяковского, его разговора с потомка­ми — поэмы «Во весь голос».

Поэт разговаривает с потомками через головы совре­менников. Но не о конфликте с временем, а «о времени и о себе», о том, как он понимает время и искусство, этому времени необходимое.

«Во весь голос» — своеобразный смотр всего, что писалось им когда-то на «злобу дня». Все в этом разговоре масштабно. «О времени» здесь означает «об эпохе», «о себе» — о типе поэта.

Обобщая самые дорогие и заветные убеждения, добы­тые в самоотверженном труде и жестокой борьбе, поэт подводит итог трудному, героическому пути.

Стихи стоят

свинцово-тяжело,

готовые и к смерти,

и к бессмертной славе.

Не каждый стих выдержит проверку временем. Он сделал свое дело и может умереть «как рядовой, как безы­мянные на штурмах мерли наши». Но господствует в этих строках мысль о бессмертии созданного в трудах и бою, вера в разум и благодарность потомков.

Как бы ни была трагична личная судьба Маяковского, в истории всемирной литературы трудно указать такое удивительное соответствие между потребностями эпохи, ее характером и — личностью поэта, сущностью его таланта, как бы созданного историей для того времени, когда он жил и творил.