Вы здесь

Социология по Веберу

Социология по Веберу - наука, которая занимается социальны­ми действиями, толкуя и понимая эти действия через объяснения. Социальные действия - это предмет изучения. Толкование, пони­мание - метод, благодаря которому причинно объясняются явле­ния. Тем самым понимание является средством объяснения.

Среди социологов, в чьих теоретических построениях пробле­ма социального конфликта занимает доминирующее положение при объяснении социальных процессов и изменений, (Вебер входит в их число), приняты следующие постулаты:

1. Каждое общество изменяется в каждой своей точке, соци­альные изменения - вездесущи.

2. Каждое общество в каждой своей точке пронизано рассогла­сованием и конфликтом, социальный конфликт - вездесущ.

3. Каждый элемент в обществе вносит свой вклад в его дезин­теграцию и изменение.

4. Каждое общество основано на том, что одни члены общества принуждают к подчинению других.

Проблематика конфликта пронизывает все три главные направ­ления творчества Макса Вебера - социологию религии, социоло­гию политики и социологию экономической жизни, непосредствен­но связанные между собой...

Наиболее очевидным образом проблематика конфликта, прояв­ляется в социологии политики, особенно в связи с анализом трех идеально-типических форм господства - подчинения или форм осуществления власти: традиционной, харизматической и рацио­нальной. При анализе властных отношений для Вебера основное значение имеют не столько акции насилия, сколько сами механиз­мы согласия с властными полномочиями. По его мнению, страх за жизнь и имущество являются не единственными основаниями при­нятия власти. В различных политических системах проявляются различные сочетания материальных и идейных интересов, побужда­ющие людей к согласию с властями или, наоборот, к протесту против них. По мере исторического развития цивилизации вырабатываются все более сложные формы взаимоотношений индивидумов и власти, общественных структур и политических институтов.

Подробно все это расписано в учении Вебера о типах легитим­ного господства, то есть такого господства, которое признается

управляемыми индивидами. Как писал Вебер, - «господство озна­чает шанс встретить повиновение определенному приказу». Кро­ме этого, господство предполагает взаимные ожидания того, кто приказывает и того, кто повинуется этому приказу, ожидая, что приказ будет иметь тот характер, который им воспринимается. В соответствии со своей методологией, Вебер дает анализ легитим­ных типов господства, причем начиная его с рассмотрения возмож­ных типических типов уступчивости. Вебер выделяет три разно­видности подчинения, ставя им в соответствие три типа подчине­ния.

Первый тип легитимности господства Вебер обозначает как традиционный. Этот тип обусловлен нравами, привычкой к опре­деленному поведению. В этом отношении традиционное господ­ство основано на вере не только в законность, но даже в священ­ность издревле существующих порядков и властей.

Чистейшим тиром такого господства является, по Веберу, пат­риархальное государство. Это общество, которое предшествовало современному буржуазному обществу. Тип традиционного господ­ства по своей структуре сходен со структурой семьи. Именно это обстоятельство делает особенно прочным и устойчивым этот тип легитимности.

Штаб правления здесь состоит из лично зависимых от господи­на домашних чиновников, родственников, личных друзей или вас­салов. В отличии от других видов господства, именно личная вер­ность служит здесь основанием для назначения на должность, а также для продвижения по иерархической лестнице. Для традици­онного господства характерно отсутствие формального права и, соответственно, отсутствие требования действовать «невзирая на лица»; характер отношений в любой сфере сугубо личный.

Различие между рациональным способом управления (и рацио­нальным типом государства) и способом управления в традицион­ном обществе Вебер показывает путем сравнения современного западного чиновника с китайским мандарином.

Мандарин, в отличие от управленца бюрократической «маши­ны», совершенно неподготовленный к делам управления человек. Такой человек не управляет самостоятельно - все дела находятся в руках канцелярских служащих. Мандарин - это прежде всего об-

разованный человек, хороший каллиграф, пишущий стихи, знаю­щий всю литературу Китая за тысячу лет и умеющий ее толковать. В то же время он не придает никакого значения политическим обя­занностям. Государство с подобными чиновниками, как отмечает Вебер, представляет собой нечто совершенно отличное от запад­ного государства. В этом государстве все основывается на религи­озно-магической вере в то, что совершенства их литературного образования вполне достаточно для того, чтобы все держать в по­рядке.

Вторым типом господства является, по Веберу, харизматичес­кое господство. Понятие харизмы играет в веберовской политичес­кой социологии важную роль. Харизма, в соответствии с этимоло­гическим значением этого слова, есть некая экстраординарная спо­собность, некоторое качество индивида, выделяющее его среди остальных. Это качество не столько приобретенное, сколько даро­ванное человеку от природы богом, судьбой. К харизматическим качествам Вебер относит магические способности, пророческий дар, выдающуюся силу духа и слова. Харизмой, по Веберу, обла­дают герои, полководцы, маги, пророки и провидцы, выдающиеся политики, основатели мировых религий и другие типы (например: Будда, Христос, Магомет, Солон, Ликург, Цезарь, Сципион Афри­канский и т. д.)

Харизматический тип легитимного господства представляет собой прямую противоположность традиционному. Если традици­онный тип господства держится приверженностью к обычному, раз и навсегда заведенному, то харизматический, напротив, опирается на нечто необычное, никогда ранее не признававшееся. Основной базой харизматического господства является аффективный тип социального действия. Вебер рассматривает харизму как великую революционную силу в традиционном типе общества, способную внести изменения в лишенную динамизма структуру этих обществ. Однако следует отметить, что при всем различии и даже противо­положности традиционного и харизматического типов господства между ними есть и нечто общее, а именно: тот и другой опираются на личные отношения между господином и подчиненным. В этом отношении оба этих типа противостоят формально-рационально­му господству как безличному.

Источником личной преданности харизматическому государю является не традиция и не признание его формального права, а прежде всего, эмоционально окрашенная вера в его харизму и пре­данность этой харизме. Поэтому, как подчеркивал Вебер, харизма­тический вождь должен заботиться о сохранении своей харизмы и постоянно доказывать ее присутствие. Штаб управления при та­ком типе господства формируется на основе личной преданности вождю. Ясно, что рациональное понятие компетентности, также как и сословно-традиционное понятие привилегии, здесь отсутству­ет. Другой момент, как от формально-рационального, так и от тра­диционного типа господства, харизматический отличается тем, что здесь нет установленных (рационально или по традиции) правил и решения по всем вопросам выносятся иррационально, на основе «откровения», интуиции или личного примера.

Понятно, что харизматический принцип легитимности, в отли­чие от формально-рационального, авторитарен. По существу, авто­ритет харизматического лидера базируется на его силе - только не грубой, физической, а на силе его внутреннего дара. Вебер, вер­ный своим познавательным принципам, рассматривает харизму совершенно безотносительно к содержанию того, что возвещает, за что выступает, что несет с собой харизматический лидер, то есть он подчеркнуто безразличен к ценностям, вносимым в мир хариз­матической личностью.

Третий тип господства Вебер называет легальным. Здесь в ка­честве мотива уступчивости рассматриваются соображения инте­реса, т.е. целерационального действия. К такому типу, по его мне­нию, относятся современные ему европейские государства: Анг­лия, Франция и США. В таких государствах подчиняются не лич­ности, а четко установленным законам, которым подчиняются и управляемые и управляющие. Аппарат управления («штаб») состо­ит из специально образованных чиновников, которым вменяется в обязанность действовать невзирая на лица, т.е. по строго формали­зованным регламентам и рациональным правилам. Первое начало - принцип, лежащий в основе легального господства. Именно этот принцип оказался, согласно Веберу, одной их необходимых пред­посылок развития современного капитализма как системы формаль­ной рациональности.

Самым чистым типом легального господства Вебер считал бю­рократию. Правда, он тут же оговаривается, что никакое государ­ство не может быть полностью бюрократичным, поскольку на вер­шине лестницы стоят либо наследуемые монархи, либо избранные народом президенты, либо лидеры, избранные парламентской ари­стократией. Но повседневная непрерывная работа при этом ведет­ся силами специалистов-чиновников, т. е. машиной управления.

Этот тип господства наиболее соответствует формально-рацио­нальной структуре экономики. Правление бюрократии - это гос­подство посредством знания, и в этом заключается его специфи­ческий характер.

Важно отметить, что описанный Вебером «идеальный тип фор­мально-рационального управления», конечно же, имел и не имеет полного эмпирического осуществления ни в одном из индустри­альных государств. Собственно Вебер имел ввиду «машину управ­ления», машину в самом буквальном смысле слова, но машину че­ловеческую, у которой нет никакого другого интереса, кроме инте­реса дела. Однако, подобно всякой машине, машина управления нуждается в надежной программе. Сама же она подобной програм­мы не имеет, будучи структурой формально-рациональной. Поэто­му программу может задать ей только политический лидер, ставя­щий перед собой определенные цели, т.е. другими словами, ставя­щий формальный механизм управления на службу определенным политическим целям. Формулируя идеально-типические черты бюрократии: законопослушность, беспристрастное отношение к тем, кто обращается в учреждение, рационализм и т.д., Вебер пре­красно понимал, что эти качества чиновника могут формулировать­ся в качестве общих принципов и требований, но они являются реальными свойствами лиц, занимающих соответствующие долж­ности. Конфликт между нормативными предписаниями и реаль­ной психологией был для него частью социальной реальности, сте­пень и форма этого конфликта подлежали эмпирическому иссле­дованию.

Для современного западного общества, по Веберу, наиболее адекватны рациональная система права, согласие с властями, ос­нованное на законе, наличие конституционных основ правопоряд­ка и развитого гражданского самосознания, что не исключает глубокого политического конфликта между классами и статусными груп­пами, составляющими данное общество.

Легальное господство, по Веберу, имеет более слабую легити­мирующую силу, чем традиционное и харизматическое. Возника­ет законный вопрос: на каком основании делается такой вывод? Чтобы ответить на него, следует еще раз обратить внимание на то, что представляет собой легальный тип господства. Как уже отме­чалось, Вебер за основу легального господства берет целерацио-нальное действие. В чистом виде легальное господство не имеет ценностного фундамента, не случайно этот тип господства осуще­ствляется формально - рационально, где «бюрократическая маши­на» должна служить исключительно интересам дела.

Важно отметить и то, что отношения господства в «рациональ­ном» государстве рассматриваются Вебером по аналогии с отно­шениями в сфере частного предпринимательства. Целерациональ-ное действие имеет в качестве своей модели действие экономичес­кое. Экономика - это та «клеточка», в которой и существует ле­гальный тип господства. Именно экономика более всего поддается рационализации. Она освобождает рынок от сословных ограниче­ний, от сращивания с нравами и обычаями, превращая все каче­ственные характеристики в количественные, то есть расчищая путь для развития сугубо рационального капиталистического хозяйства.

Реальность, в веберовском понимании, это формальная, фун­кциональная реальность, то есть свободная от всяких ценност­ных моментов. Это и есть легальное господство. Но именно по­тому, что формальная рациональность в себе самой своей цели не несет и всегда определяется через что-то другое, легальное господство не имеет достаточно сильной легитимности и долж­но быть подкреплено чем-то другим - традицией или харизмой. На политическом языке это будет звучать таким образом: парла­ментская демократия, признаваемая классическим либерализмом единственно правомерно законодательным (легитимирующим) органом, не имеет в себе достаточной легитимирующей силы в глазах масс. А потому она должна быть дополнена или наследо­ванным монархом (чьи права ограничены парламентом), или плебисцитарным путем избранным политическим лидером. Как видим, в первом случае легитимность легального господства усиливается с помощью апелляции к традиции, во втором - с по­мощью апелляции к харизме.

Не меньшую роль проблематика конфликта играла и веберовс-кой социологии и религии. Здесь конфликт касался не вопросов распределения и перераспределения властных полномочий, а преж­де всего мировоззренческих, ценностных установок в обществе. В своих исследованиях религиозных систем древнего Китая, Индии, Израиля, Вебер основное внимание обратил на проблему соотно­шения религиозных верований и статусных, властных привилегий (как положительного, так и отрицательного характера) групп, со­ставляющих общество. В каких отношениях находились институ­ты власти и религии. Помимо анализа самих групп, Вебер зани­мался анализом деятельности лидеров соответствующих мировых религий. Различное влияние этого центра - степень его принятия, поддержки или противодействия ему со стороны властных инсти­тутов - не могут быть выведены из структуры общества. Это влия­ние можно объяснить взаимодействием двух обстоятельств:

1. Оно есть результат реакции на материальные и идеологичес­кие интересы вполне определенных социальных групп;

2. Оно также является результатом творческого взаимодействия религиозного вдохновения и харизматической личности, действу­ющих как «независимые переменные»;

С точки зрения Вебера, мировоззренческие установки мировых религий созданы вполне определенными социальными группами, занимавшими четко обозначенное социальное положение и обла­давшими соответствующим статусом в обществе. Это - конфуци­анские ученые, индусские брахманы, еврейские левиты и проро­ки, христианские святые и подвижники. Каждая из этих групп имела свой «стиль жизни» и утверждала свой набор религиозных убеж­дений. Особое внимание Вебера привлекал вопрос о том, каким образом взгляды нескольких человек, одаренных харизматическим вдохновением, превращается в начале в «стиль жизни» некоторой статусной группы, а затем, в итоге, в основную направленность развития всей цивилизации. Именно отсюда проистекали основ­ные вопросы, изучением которых Вебер занимался, сравнивая раз­личные цивилизации в момент их становления, когда возникали соответствующие религиозные течения.

По мнению выдающегося исследователя творчества Макса Вебе-ра Р. Бендикса, исходная позиция философа состояла в том, что вся­кое общество можно понять как состоящее из позитивно и негатив­но привилегированных статусных групп, озабоченных, прежде все­го тем, чтобы сохранить в неизменности или упрочнить влияние ныне сложившегося «стиля жизни» путем установления социальной дис­танции и исключительности, с одной стороны, и монополизации эко­номических возможностей - с другой. Чтобы разобраться в стабиль­ности и динамике какого-либо общества, мы должны попытаться понять усилия этих групп в их соотношении с идеями и ценностями, распространенными в обществе. Мы можем выбрать и другой путь исследования: найти для каждой данной идеи или ценностей те ста­тусные группы, материальный или идейный образ жизни которых упрочняется благодаря этим идеям или ценностям. Поиск мотива -кому это выгодно?

Итак, Вебер подходит к изучению религиозных идей с точки зрения их отношения к общественным действиям, и прежде всего с точки зрения изучения тех социальных процессов, благодаря ко­торым прозрение и вдохновение нескольких становится убежде­нием множества людей. Он полагает, что каждая социальная груп­па характеризуется склонностью к идеям определенного направ­ления, соответствующему их образу жизни. Например: крестьяне склонны к поклонению природе и стихийной магии, христианское благочестие - типично для городской буржуазной культуры, воен­ная аристократия, равно как и другие находящиеся у власти груп­пы, обладает специфическим чувством чести, несовместимым с идеализацией христианского смирения и т. д.

Общее допущение этих направлений исследовательской деятель­ности состоит в том, что общество представляется как совокупность статусных групп, идеи и интересы которых в какой-то области сходят­ся, а в какой-то различны. При этом расхождение идей и интересов является реакцией на расхождение статусных групп, а пересечение или совпадение их идей и интересов можно объяснить в результате изучения прошлых конфликтов и способов их разрешения, воплотив­шихся в сложившихся формах господства и согласия.

Понимания общества как некоего баланса противостоящих сил дает ключ к пониманию того, почему Вебер отказывается от попы­ток рассматривать социальные структуры в качестве чего-то цело­го. Социология, с его точки зрения это изучение сознательного, доступного понимания, поведения индивидуумов в обществе, а такие коллективные образования, как государство, нация, семья не «действуют», не «поддерживают себя», не «функционируют» - это другая модель. Между индивидуумами существует важная связь, которая может способствовать стабилизации общества. Действие каждого человека ориентировано на действия других людей, и сами люди придают специфическую ценность тем коллективным обра­зованиям, в которых они участвуют. Но это не значит, что эти обра­зования существуют в виде некоторых ценностей высшего поряд­ка. С точки зрения Вебера общество - это арена борющихся между собой статусных групп, каждая из которых имеет свои собствен­ные экономические интересы, амбиции, свое понимание мира и других людей. Он использует этот подход при анализе земельной аристократии, развивающейся буржуазии, бюрократии и рабочего класса в имперской Германии тот же подход используется и в срав­нительных исследованиях религии. Успех каждой из мировых ре­лигий, по его мнению, явился результатом длительной борьбы. Каждая из лидирующих статусных групп, преследовавших свои материальные интересы и идеи во имя сохранения и утверждения исключительности и избранности их собственного "стиля жизни". Конфуцианские ученые должны были бороться с магией, мисти­кой таоизма и с буддистскими монахами; брахманы-индуисты с притязаниями кшатриев, с буддизмом и джайнизмом, равно как и с различными неортодоксальными направлениями внутри брахма­низма; иудейские пророки вели борьбу с огромным числом царс­ких пророков, оракулов и различными группами левитов. Внима­ние к постоянной борьбе между различными социальными груп­пами было сердцевиной веберовского мировоззрения. Он полнос­тью отдавал себе отчет в том, что определенные конфликты, в ос­нове которых лежит противостояние конечных ценностей, не мо­гут быть устранены никакой аргументацией или разъяснением по­зиций. Его исследования в области социологии религии эмпири­чески подтверждают эту точку зрения. Конфуцианство, брахманизм и иудейская религия - несовместимы друг с другом с позиции ми­ровосприятия. Человек, по его мнению, не может последовательно отстаивать сразу две из этих религиозных систем.

Но, с другой стороны, это отнюдь не означает, что общество характеризуется постоянной нестабильностью. В своих исследо­ваниях Китая и Индии Вебер показал, что статусные группы в лице конфуцианских ученых или брахманов становятся "носителями культуры". Это означает, что их образ жизни стабилизирует обще­ство. Как бы ни были условны какие-либо взгляды, если они полу­чают поддержку со стороны господствующей в обществе группы, то они принимаются как само собой разумеющаяся позиция, с ко­торой одобряются или не одобряются те или иные действия или высказывания.

Значительный вклад в развитие социологии внес Эмиль Дюрк-гейм (1858-1917 гг.) - классик "социологической школы", завое­вавший прочные позиции во французском обществоведении. Со­циология должна изучать, полагал он, социальную реальность, имеющую особые, только ей одной присущие качества. Элемента­ми социальной реальности являются социальные факты, совокуп­ность которых - общество. Эти факты и составляют предмет соци­ологии.

"Социальным фактом", по определению Дюркгейма, является всякий образ действия, четко определенный или нет, но способ­ный оказывать на индивида внешнее давление и имеющий в то же время свое собственное существование, независимое от него. При рождении индивид находит готовыми законы и обычаи, правила поведения, религиозные верования и обряды, язык, денежную сис­тему, функционирующие независимо от него. Эти образы мыслей, действий и чувствований существуют самостоятельно, объективно.

Следствием объективности социальных фактов является дру­гая их характеристика - оказываемое ими на индивидов давление, принуждение последних к определенному действию. Каждый че­ловек испытывает на себе социальное принуждение. Юридичес­кие и моральные правила, например, не могут быть нарушены без того, чтобы индивид не почувствовал всей тяжести всеобщего нео­добрения. Точно также обстоит дело с другими видами социальных фактов.

В концепции Дюркгейма социология занимает центральное мес­то среди общественных наук. Ее задача не только исследование со­циальных фактов. Социология вооружает все другие общественные науки методом и теорией.

При разделении труда в современном обществе Дюркгейм под­черкивал и выделял аспект солидарности. Разделение труда, со­гласно Дюркгейму, - это тот механизм, который в современном об­ществе, утратившем в значительной степени цементирующую силу общего, коллективного религиозного сознания, создает желаемую общественную связь, групповую солидарность, компенсирующую все недостатки, связанные с узкой специализацией. Понятие соли­дарность становится осью, вокруг которой строится весь анализ разделения труда, определение его функций.

Солидарность рассматривалась Дюркгеймом как высший мо­ральный принцип, высшая ценность, которая является универсаль­ной, признаваемой всеми членами общества. Поскольку потреб­ность в общественном порядке, гармонии, солидарности "всеми считается за моральную" - морально и само разделение труда.

Личность и общество, считал Дюркгейм, находятся в отноше­ниях взаимозависимости, каждая сторона заинтересована в разви­тии и процветании другой.

Он выступил в роли обличителя неизбежного морального зла, вытекающего из специализации и дифференциации производства.

По мнению Дюркгейма, превращение человека в придаток ма­шины невозможно смягчить или сгладить предоставлением рабо­чим общего образования, развитием у них интереса к искусству, литературе, потому что приобщение к культуре делает еще более нетерпимым узкие границы специализации.

Как же устранить противоречие между разделением труда, уве­личивающейся специализацией функций работающего и потреб­ностями развития его личности? Разделение труда, согласно Дюр-кгейму, само по себе не влечет отрицательных последствий. Они возникают только при исклюсительных и ненормальных услови­ях. Важным условием солидарной, согласованной деятельности работающих является соответствие выполняемых ими функций их способностям и наклонностям.

Дюркгейм вместе с тем настаивал на том, что дифференциация общества покоится не на социальных привилегиях, а на тех пре­имуществах, которые обусловливаются индивидуальными способ­ностями каждого.

Таким образом, равенство, справедливость и свобода в пред­ставлении Дюркгейма - основы общественного усройства высше­го типа организации, к которому приблизилось современное про­мышленное общество.

Социологическая система Вильфредо Паретто (1848-1923), по замыслу, должна была положить конец метафизическими спекуля­тивным рассуждениям об обществе, занимавшим доминирующее положение в социально-политической мысли Х1Х века. Парето стре­мился разработать такие принципы построения социологического знания, которые обеспечили бы его достоверность, надежность и обоснованность. Поддерживая в целом концепцию общественной науки, созданную основоположниками позитивизма - Контом, Миллем и Спенсером, Парето справедливо критиковал их за не­последовательность в проведении принципа эмпирической обосно­ванности знания.

Метод, при помощи которого итальянский социолог намеревался открыть всеобщие принципы устройства, функционирования и из­менения обществ, он назвал логико-экспериментальным. Стремясь сделать социологию такой же точной наукой, как физика, химия и астрономия, он предлагал пользоваться только эмпирически обо­снованными описательными суждениями, строго соблюдая логи­ческие правила при переходе от наблюдений к обобщениям. Эти­ческие и вообще ценностные элементы в теории, по мнению Паре-то, всегда ведут к искажению, фальсификации фактов и поэтому подлежат устранению.

Как и большинство позитивистов, Парето требовал отбросить понятия "абсолютный", "необходимый", поскольку они заключа­ют в себе априорное содержание - признак метафизики и теоло­гии.

Поняти е причинности, поскольку оно выражает отношение, ко­торое нельзя наблюдать, Парето подверг сомнению. Критикуя прин­цип монокаузальности, он сделал вывод, что отношение причин­ности, должно быть заменено отношением взаимности или взаи-

модействия. Отрицая факт каузального приоритета какого-либо од­ного явления, он требовал заменить причинную связь функциональ­ной, причинное объяснение - функциональным. Поскольку каждое социальное явление - функция многих переменных, социальная тео­рия должна принимать во внимание все факторы, действующие в обществе, и устанавливать между ними отношения постоянных за­висимостей.

Значительный вклад в развитие социологии внес немецкий со­циолог Карл Маннгейм (1893-1947 г.г). Область его научных инте­ресов - социология.

На всех этапах своих исследований Маннгейм обращал особое внимание на изучение тех структур, в которых так или иначе при­сутствовали взаимосвязи мышления и общества. Понятия "струк­туры" и "взаимосвязи" являются главными и присутствуют во всех его сочинениях.

Маннгейм сконцентрировал внимание на том, что мышление есть деятельность, тесно связанная с деятельностью социальной и образующая структурную систему. Оно не является привилегиро­ванным видом деятельности, свободным от влияний обществен­ной жизни, а поэтому должно быть понято и объяснено внутри нее. Познание является "общим процессом групповой жизни", где каж­дый открывает свои знания в структуре общей деятельности.

Все идеи, согласно Маннгейму, даже "истины" относительны и соответственно подвержены влиянию социальной или исторической ситуации, из которой они возникают. Тот факт, что каждый мыслитель связан с определенной группой, что он имеет конкретный статус и исполняет конкретную роль, определяет его интеллектуальный кру­гозор. Люди не рассматривают события с абстрактных позиций вооб­ще, не делают этого как отдельно взятые личности. Напротив, они действуют объединяясь или противостоя друг другу, и пока они так поступают, они и мыслят одинаково или различно.

Все познание и все идеи "локализованы", хотя и в разной степе­ни, внутри социальной структуры или исторического процесса. Иногда определенная группа может иметь более полный доступ к пониманию социального явления, чем другие группы, но ни одна из них не может иметь абсолютного доступа к нему. Идеи имеют  корни в различных отрезках исторического времени и социальных структурах, поэтому мышление неизбежно является перспектив­ным, т. е. зависит от позиции, занимаемой наблюдателем. Два чело­века, следующие одним и тем же формально логическим прави­лам, могут судить об одном и том же событии очень различно.

Маннгейм утверждал, что мышление неизбежно носит идеоло­гический характер. Система мышления какой-либо группы не бу­дет содержать всю истину. Идеологии с различными перспектива­ми сосуществуют, причем каждая из них претендует на то, чтобы представлять всю истину, хотя фактически содержит только часть ее. Полная истина может быть найдена независимыми интеллиген­тами, не привязанными ни к какой отдельной позиции и настолько свободными, что они имеют возможность стать - в действительно­сти или в воображении - на любую позицию. Благодаря этому они достигают понимания всех идеологий со всех точек зрения и мо­гут обнаружить полную истину.

Маннгейм подчеркивал, что его вклад в социологию знания раз­деляется на две части: эмпирическое исследование реального "вли­яния социальных взаимоотношений на мышление" и теоретичес­кое исследование "влияния этих взаимоотношений на действитель­ность". Он помог открыть новую область социологического зна­ния, показывая на конкретных примерах, как глубоко мыслящие связаны с историческим и социокультурным контекстом, в кото­рый они включены.

Таким образом, в XIX в. и первой половине XX в. были заложе­ны основы социологии как особая наука об обществе, и определи­лись ее главные направления, оригинальные теоретические концеп­ции и методологические принципы, составившие специфику со­циологического подхода к изучению общества.

Предмет: 

Тест тест