Единственным формальным источником уголовного права 2 является уголовный закон , а точнее Уголовный кодекс. Этот вывод вытекает из содержания части первой статьи 1 УК, согласно которой «уголовное законодательство Республики Казахстан состоит исключительно из настоящего Уголовного кодекса Республики Казахстан. Иные законы, предусматривающие уголовную ответственность , подлежат применению только после их включения в настоящий Кодекс». Что касается материальных источников, то таковыми, исходя из смысла части второй этой же статьи УК являются Конституция Республики Казахстан и общепризнанные принципы и нормы международного права .
Конституция Республики Казахстан содержит ряд норм уголовно-правового характера (положения о смертной казни, праве на необходимую оборону, об обратной силе закона, о круге лиц, не несущих ответственности за недонесение о совершенном преступлении, о недопустимости применения уголовного закона по аналогии и др.). Вместе с тем было бы ошибкой, на наш взгляд, сводить истокообразующую роль Конституции к созданию лишь отдельных уголовно-правовых институтов. Если Конституцию понимать как правовую основу формирования всей политики государства, а так оно и должно быть, то к источнику уголовного права нужно отнести все нормы Конституции, которые определяют направления и принципы уголовной политики, под которой понимают обычно направление деятельности законодательных и правоприменяющих органов в выработке общих положений уголовного законодательства, по установлению круга преступных деяний и системы наказаний, определению санкций в конкретных составах преступлений, разработке мероприятий по предупреждению преступности 1 .
В первую очередь сказанное относится к положениям статьи 1 Конституции, в которой Республика Казахстан провозглашается демократическим, светским, правовым и социальным государством, высшими ценностями которого являются человек, его права и свободы. Вся система уголовного права, его содержание должны соответствовать в первую очередь этим высоким стандартам.
Постулат о приоритете прав и свобод человека получил свое развитие в статье 12 Конституции, в которой закрепляется их естественный характер («признаются абсолютными и неотчуждаемыми, определяют содержание и применение законов и иных нормативных правовых актов»).
Репрессивный по своей сути характер уголовно-правовых норм, на первый взгляд, слабо корреспондируется с тезисом о приоритете прав и свобод человека. Однако пункт 5 статьи 12 Конституции однозначно на институциональном уровне закрепляет не только допустимость , но и необходимость установления государством того или иного запрета, в том числе и уголовно-правового: «осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать прав и свобод других лиц, посягать на конституционный строй и общественную нравственность». Более того, Конституция в некоторых случаях определяет и наиболее важные для обеспечения нормального функционирования общества и государства направления уголовных репрессий. Делается это, как правило, опосредованно, путем провозглашения особой ценности тех или иных общественных отношений и необходимости их защиты (неправомерность произвольного лишения человека жизни, неприкосновенность частной жизни и жилища, гарантированность защиты собственности, ответственность должностных лиц за сокрытие фактов и обстоятельств, угрожающих жизни и здоровью людей, обязанность уплаты законно установленных налогов, сборов и др.) В одном случае (в статье 47, устанавливающей основания импичмента Президента Республики) Конституция называет и конкретный состав преступления: государственная измена , не раскрывая при этом в отличие от Конституции США его признаков.
Отсюда следует, что в иерархии объектов уголовно-правовой защиты общественные отношения, о необходимости охраны которых говорится в Конституции, должны занимать и в уголовном законодательстве, и в правоприменительной практике приоритетное место 1 .
Признание Конституции страны в качестве материального источника уголовного права заставляют суды оценивать все другие законы, в том числе УК, в преломлении их в свете конституционных норм и в первую очередь норм, закрепляющих права и свободы человека и гражданина. Такой вывод следует из положений пункта 2 статьи 4 Основного закона о высшей юридической силе и прямом действии Конституции на всей территории Республики. Более того, согласно статье 78 Конституции суд не вправе применять законы и иные нормативные правовые акты, ущемляющие закрепленные Конституцией права и свободы человека и гражданина. Если суд усмотрит, что закон или иной нормативный правовой акт, подлежащий применению, ущемляет закрепленные Конституцией права и свободы человека и гражданина, он обязан приостановить производство по делу и обратиться в Конституционный Совет с представлением о признании этого акта неконституционным.
Следующим материальным источником уголовного права являются общепризнанные принципы и нормы международного права . Если исходить из буквального толкования статьи 4 Конституции, может возникнуть мысль о том, что международно-правовые нормы являются не только материальным, но и формальным источником уголовного права, так как пункт 3 названной статьи Конституции закрепляет приоритет международных договоров, ратифицированных Республикой Казахстан, перед ее законами. Между тем в реальной действительности, хотя и являясь составной частью казахстанского права, международные договоры, содержащие нормы уголовно-правового характера, никогда не смогут применяться на территории Казахстана непосредственно, поскольку, во-первых, многие международные договоры (конвенции) лишь выражают намерение государств-участников бороться с теми или иными преступлениями, не раскрывая их признаков; во-вторых, даже определяя признаки того или иного преступления, договоры, как правило, не устанавливают санкции (Конвенция по борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 года устанавливает, что «каждое договаривающееся Государство обязуется применять в отношении такого преступления суровые меры наказания»); в-третьих, если договоры и указывают вид наказания, то все равно их положения нельзя применять непосредственно из-за отсутствия в них указаний о размерах и сроках наказания.
Таким образом, нормы уголовно-правового характера, содержащиеся в даже ратифицированных Республикой Казахстан международных договорах (конвенциях), на практике могут применяться лишь в случае включения их положений в Уголовный кодекс. Государство, присоединяясь к той или иной конвенции, вносит соответствующие изменения в свое национальное законодательство . Кроме того, некоторые уголовно-правовые нормы прямо отсылают к нормам международного права , например, части третья и четвертая статьи 6, части вторая, третья и четвертая статьи 7, статьи 158 и 159 УК и др. Именно поэтому нормы международного права признаются материальным, а не формальным источником уголовного права Казахстана.
Отдельного обсуждения требует вопрос о возможности признания в качестве источника уголовного права судебного прецедента. Длительное время в науке отечественного уголовного права отстаивался тезис о недопустимости его отнесения к источнику уголовного права, хотя в реальной жизни любой следователь или судья подтвердят, что при квалификации того или иного деяния они всегда учитывают сложившуюся судебную практику в их регионе, а судья нижестоящего суда – практику вышестоящих судебных инстанций. Первым шагом к официальному призн анию судебного прецедента в качестве источника уголовного права является отнесение пунктом 1 статьи 4 Конституции к действующему праву Республики нормативных постановлений Верховного Суда, основу которых составляет, как известно, обобщение судебной практики, то есть правоприменения. Разумеется, здесь роль прецедента далеко не та, какую он играет в англо-американской системе права. Нормативные постановления Верховного Суда выступают, по сути, в качестве актов официального толкования закона, в том числе уголовного. А это значит, что нет никаких препятствий для признания их в качестве материального источника уголовного права. Что касается судебного прецедента в «чистом виде» (судебного решения по конкретному делу), то о нем как об источнике уголовного права можно говорить, видимо, лишь как об одном из факторов, формирующих общественное правосознание, которое само по себе, поскольку играет значительную роль в законотворческом процессе, в частности в его инициировании, является материальным источником права.