В 20-е годы нэп воспринимался как долговременная политическая стратегия. Именно в ее рамках виделось решение проблем индустриализации, кооперирования крестьянства, повышения материального благосостояния и культурного уровня народа.
Кооперация крестьянства рассматривалась как эволюционный процесс, движимый не силовым государственным принуждением, а императивами экономической целесообразности.
Ориентация на нэп исключала и прямое “раскулачивание”, означавшее по сути экспроприацию самостоятельных хозяев. Кооперация рассматривалась во взаимосвязи с индустриализацией.
Однако к концу 20-х гг. реалистический курс, формировавшийся в рамках нового экономического мышления, претерпел коренные изменения.
На рубеже 20 - 30-х гг. нэповская линия развития была заблокирована. На долгие десятилетия в сфере экономики и общественно-политической жизни воцарился дух “силовой” альтернативы.
Казахстан был отнесен к той региональной группе, где коллективизацию предполагалось в основном завершить весной 1932 г. (за исключением кочевых и полу кочевых районов). В республиканских партийных и советских органах даже эти форсированные сроки были восприняты как некая планка, которую во что бы то ни стало нужно “перепрыгнуть”.
В результате районы и округа соревновались друг с другом в победных реляциях, газеты не успевали давать ежедневно меняющуюся информацию с “колхозного фронта”.
Если в 1928 г. в Казахстане было коллективизировано 2% всех хозяйств, то к началу осени 1931 г. в республике насчитывалось 78 районов (из 122), где коллективизацией было охвачено от 70 до 100% дворов.
Нарушения принципа добровольности и элементарной законности с самого начала приняли повсеместный характер.
Чрезвычайный характер коллективизации с особой силой проявился в тех мерах, которые разворачивались в рамках реализации государственного курса на ликвидацию кулачества и байства.
Масштабы раскулачивания в Казахстане пока не поддаются точной оценке, но известно, что только в 1930 – 1931 гг. численность крестьян, отправленных в “кулацкую ссылку” за пределы Казахстана, достигла 6765 человек. Десятки тысяч хозяйств высылались за пределы округа проживания в границах республики. В то же время территория Казахстана была определена в качестве “кулацкой ссылки” для многих десятков тысяч крестьян из других районов страны. В республику были выселены 46 091 семья, или 180 015 человек.
Идеология раскулачивания вылилась в широкие репрессивные акции по отношению к крестьянству. 7 августа 1932 г. был принят закон “Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укрепление общественной (социалистической) собственности”, предполагавший наказание в виде расстрела, а при “смягчающих обстоятельствах” 10 лет тюрьмы с конфискацией имущества. Только за первый год действия этой антиконституционной нормы в Казахстане было осуждено 33 345 человек. Так называемые раскулачиваемые подводились под ряд других статей уголовного характера. При этом отсутствовало какое-либо подобие судебного разбирательсива. Все решалось “тройками”.
За пять лет, с 1929 по 1933 гг., тройкой ПП ОГПУ в КазАССР, по неполным данным, было рассмотрено 9805 дел и принято решений в отношении 22 933 лиц, из них к высшей мере наказания – расстрелу было приговорено 3386 человек, заключению в концлагерях от 3 до 10 лет – 13 151 человек.
Катастрофические последствия сверхфорсированной коллективизации многократно усугублялись административным произволом в ходе так называемого планового оседания кочевых и полукочевых хозяйств.
Для проведения коллективизации и оседание наряду с местными активистами Казрайком привлек восемь тысяч рабочих. Кроме того, в республику было направлено 1204 двадцатипятитысячника из Москвы, Иваново-Вознесенска, Харькова, Ленинграда. Следствием подобного скопления было то, что скотоводы лишались хозяйственного простора и возможности маневрировать стадами в поисках воды и корма. Посланцы партии из далеких краев пошли еще дальше. Подразумевая под оседанием организацию стационарных поселков, они стали насаждать в степи такой тип населения, который до точности повторял планировку российской деревни.
Массовое оседание кочевых и полукочевых хозяйств было задумано в тесной увязке с коллективизацией. Это видно уже из постановления Пленума Казрайкома (декабрь 1929 г.), в котором строго предписывалось “поставить весь план практических работ в области форсирования оседания и хозяйственного укрепления оседающего населения с таким расчетом, чтобы оседание производилось на основе стопроцентной коллективизации - всех оседающих бедняцко-середняцких хозяйств”.
Расплата за непродуманные решения не заставила себя долго ждать. Собранный в огромнейших концентрациях на колхозно-товарных фермах и не имея возможности прокормиться, скот погибал. Аул и деревня Казахстана отреагировали на волюнтаристскую политику повсеместным упадком сельскохозяйственного производства.
В течении первой пятилетки (1928 –1932 гг.) удельный вес Казахстана в общесоюзном производстве товарного зерна уменьшился примерно с 9 до 3%. Хотя посевные площади под зерновыми культурами возросли с 1928 г. по 1940 г. почти в 1,5 раза, валовой сбор сократился примерно в 1,5 раза, урожайность с 9,2 до 4,3 ц/га. Начинало сказываться безразличие, порожденное отчуждением крестьянина от земли и превращением его в наемного работника.
Беспрецедентный урон понесло животноводство, В1928 г. в республике насчитывалось 6509 тыс. голов крупного рогатого скота, а в 1932 г. всего 965 тыс. Даже накануне войны, в 1941 г., доколхозный уровень не был восстановлен (3335 тыс. голов). Из 18 566 тыс. овец в 1932 г. осталось 1386 тыс. (перед самой войной численность стада едва приблизилась к 8 млн. голов). Практически перестала переставать традиционная для края отрасль, как верблюдоводство: к 1935 г. осталось всего 63 тыс. верблюдов, тогда как в 1628 г. их насчитывалось 1042 тыс. голов.
Реакция на силовое давление и грубый произвол выразилась не только в резком упадке сельскохозяйственного производства. Как и по всей стране, в Казахстане имела место проявление открытого недовольства, которое в ряде случаев вылилось в вооруженные выступления крестьянства.
В 1929 – 1931 гг. в Казахстане прошло 372 восстания, в которых было вовлечено около 80 тыс. человек. Восстания сопровождались массовыми откочевками населения за пределы республики, в том числе за границу. Только с начала1930 г. до середины 1931 г. с территории Казахстана откочевало 281230 крестьянских хозяйств, значительная часть которых оказалась на территории Китая, Ирана и Авганистана. Силами регулярных войск и органов ОГПУ против мятежного населения, проводились жестокие карательные акции. За участие в крупных восстаниях и волнениях в 1929 – 1931 гг. было осуждено 5551 человек, из них 883 расстреляно. В целом в период насильственной коллективизации в Казахстане подверглись репрессиям свыше 100 тыс. человек.
Предварительный анализ, проведенный историко-демографами, показывает, что казахсткий этнос понес тяжелейшие потери. От голода и связанных с ним эпидемий, а также постоянно высокого уровня собственно смертности. Народ потерял около 1750 тыс. человек.